Не посрамившие земли Русской (страница 14)
Бегство короля
После неудавшегося штурма 2 ноября Стефан Баторий принимает решение покинуть лагерь под Псковом и вернуться в Варшаву. Своим военачальникам он объяснил это необходимостью выступить на сейме и попросить выделения новых средств на продолжение войны. В действительности король покидал Псков в надежде «повести наступление» на другом участке - поискать мира с Иваном Грозным, перед которым еще недавно хвалился завоеванием Русского государства. В приватной беседе с гетманом Яном Замойским, который оставался командовать армией, Баторий признался: «Связавшись с Псковом, я уподобился человеку, который схватил волка за уши, а теперь сам не знает, что ему делать дальше: отпустить нельзя, но и далее держать его опасно...».
С отъездом короля, больше напоминавшим бегство, положение осаждавших еще более ухудшилось. К тому времени они покинули траншеи под городом и перебрались в зимний лагерь. «Положение наше весьма бедственно. Морозы ужасные, неслыханные, голод, недостаток в деньгах, лошади падают, прислуга болеет и умирает; на 100 лошадей в роте 60 больных. Венгерцы массами бегут...», - не скрывал своего уныния Пиотровский.28 В лагере процветали воровство, мародерство и разлад. Поляки крали провиант и одежду у венгров, венгры крали у немцев, немцы у литовцев. Болезни и дезертирство из армии приняли массовый характер. Все это привело к тому, что к началу месяца польская армия сократилась на 10 процентов.
Правда, и положение защитников города было незавидным. В Пскове ощущался недостаток продовольствия, донимали теснота и холод, начались болезни. А самое главное, фактически никакой помощи со стороны Ивана Грозного мужественно державшемуся городу оказано не было. Основные силы русской армии, расположившиеся в Новгороде, Старице и Ржеве, откровенно бездействовали. В Псков попытались прорваться только два отряда стрельцов по 600 человек, но из них больше половины погибли или попали в плен. Поэтому основным оружием псковичей оставался их несокрушимый дух и умелые воеводы во главе с Иваном Петровичем Шуйским.
Узнав об отъезде Батория, Псков ликовал. «Где ж твой ум, польский король? Где твои безбожные планы, князь великий литовский? - пишет по этому поводу автор «Повести о прихожении». - Невозможно тебе против рожна идти! Если Бог за нас, то ты ли на нас? В том и проявилось твое безумие, что сам не взял великого града Пскова, ныне же, посла своего унизительного и постыдного отступления холопу своему велишь взять великий град Псков. О глупость! о неразумие! голова с ногами советуется. Если сам господин не справясь, холопу исправить велит - позор это и для простых воинов, а тем более для военачальников».
Ларец для князя Шуйского
Как уже говорилось, душой обороны Пскова, ее вдохновителем и организатором был государев боярин, воевода и князь Иван Петрович Шуйский. Поэтому не случайно, убедившись в невозможности овладеть городом штурмом, потерпев неудачу с попытками подкупа его защитников, поляки решили прибегнуть к гнусному, старому как мир способу - убить Шуйского, обезглавив тем самым оборону города.9 января 1582 года в Псков из неприятельского лагеря пробрался русский пленный, принеся с собой большой ларец и грамоту. В грамоте, написанной от лица некоего королевского дворянина, было сказано: «Первому государеву боярину и воеводе, князю Ивану Петровичу, Гансумеллер челом бьет. Бывал я у вашего государя с немцем Юрием Фрянбреником, и ныне вспомнил государя вашего хлеб-соль, и не хочу против него стоять, а хочу выехать на его государево имя. А вперед себя послал с вашим пленным свою казну в том ларце, который он к тебе принесет. И ты бы, князь Иван Петрович, тот мой ларец у пленного взял и казну мою в том ларце один осмотрел, а иным не давал бы смотреть. А я буду в Пскове в скором времени».
Князь Шуйский сразу же заподозрил неладное и, посоветовавшись со своими товарищами, велел найти в Пскове мастеров, которые «ларцы отпирают». Мастера такого вскоре сыскали; тот, внимательно осмотрев «гостинец» Гансумел-лера, приказал тотчас отнести его подальше от воеводской избы в уединенное место и приступил к нелегкой работе.
Когда мастер вскрыл ларец, то увидел в нем 24 заряженных самопала, направленных в разные стороны, а поверх них было рассыпано с добрый пуд пороха. Взведенные замки самопалов соединялись кожаным ремнем с запором ларца, и стоило неосторожно открыть крышку, как курки спускались, высекали огонь и поджигали порох. Случись это, находившихся поблизости людей просто бы разорвало на куски. Но Бог милостив, а автор «Повести» приписал на этот счет. «Но что твоя безумная гордость, глупый воевода, канцлер, с подчиненными тебе и с помощниками? Затеял ты выше своего ума дело, выше Бога замысел. Я же тебе так скажу: кого Бог хранит, того и вся вселенная не сможет убить, а от кого Бог отвернется, того и вся вселенная не сможет укрыть. Ибо сказано: праведный жив будет, вместо него погибнет нечестивый».
Позднее выяснилось, что под именем Ганса Меллера выступал польский офицер Остромецкий, а вдохновителем планируемого убийства был коронный гетман Замойский. Кстати, на предложение Ивана Шуйского схватиться в личном поединке на саблях Замойский трусливо не ответил. Жаль только, что забыл упомянуть автор имя того безымянного мастера, родоначальника отечественной взрыво-техники. Быть может, и сам не знал: мало ли добрых и отважных людей на Руси.
:: Страницы: - 1 - | - 2 - | - 3 - | - 4 - | - 5 - | - 6 - | - 7 - | - 8 - | - 9 - | - 10 - | - 11 - | - 12 - | - 13 - | - 14 - | - 15 - | - 16 -