Не посрамившие земли Русской (страница 12)

С мотыгой на солнце

Пока продолжалась осада, в королевской ставке шли бесконечные совещания по главному вопросу: «Как быть дальше?» Еще и двух месяцев не прошло, как Баторий появился под Псковом, а среди его военачальников появились и такие, кто советовал королю снять осаду ввиду невозможности захвата Пскова. Но Баторий противился. Отступить от Пскова - значит признать поражение, покрыть свое имя позором. Осаду решено было продолжить, хотя в глубине души король надеялся, что русские все-таки сами попросят мира. Эти настроения гораздо раньше заметил Пиотровский и записал в дневнике: «Мы повесили как-то головы с этой осадой: все делается не так, как бы хотелось! Сдается мне, что мы скорее помирились бы, если бы князь (Иван Грозный. - Ю.С.) прислал с подобным предложением; но после того ответа, который мы из тщеславия ему отправили, не думаю, чтобы он это сделал».

Все это время псковичи не просто сидели, затворившись в городе, но едва ли не ежедневно совершали вылазки против неприятеля, охотились за языками. Словом, спокойной жизни в польском лагере никак не получалось. Поляки тоже, по мере подвоза боеприпасов, изредка постреливали по городу из орудий. Новую крупную операцию Баторий решил провести 24 октября. С утра польская батарея, установленная на территории Мирожского монастыря, начала обстрел Пскова калеными ядрами. Тактика была испытанная. В свое время этот прием помог Баторию захватить Великие Луки и Сокол. Каленые ядра вызывают большой пожар в городе с деревянной застройкой, пока осажденные бросаются на его тушение, штурмующие колонны врываются в город. Но в Пскове и это не сработало. Псковичи ловко гасили залетавшие раскаленные ядра, не допустив ослабления в защите крепостных стен, на что рассчитывал Баторий.

Очередную попытку Батория завладеть городом и вовсе можно было бы посчитать анекдотичной или, по крайней мере, безрассудной выходкой отчаявшегося неприятеля, если не брать в расчет упорство поляков, венгров и литовцев. 28 октября вновь заговорила королевская артиллерия. Гайдуки и «каменосечцы», прикрываясь большими деревянными щитами, буквально облепили подножие западной крепостной стены Пскова от Покровской до Угловой башни. «Оружием» наступавших на этот раз стали обыкновенные кирки. «Каменосечцы» должны были, ни много ни мало, «подсечь» крепостную стену, чтобы она упала в Великую. После чего намечался штурм всего королевского войска. Надо отметить, что кирками гайдуки работали отменно, многим из них удалось настолько глубоко врубиться в стену, что могли работать уже без щитов, служивших прикрытием от ударов с верха крепостных стен.

Псковские воеводы и здесь оказались на высоте. Автор «Повести о прихожении» подробно перечисляет все контрмеры, принятые псковичами для отражения «камено-сечной» атаки. Прежде всего, воеводы приказали зажигать смоляное тряпье и бросать его на щиты поляков. Затем в дело пошли горячая смола, деготь и кипяток, зажженный просмоленный лен и кувшины с порохом. Далее псковичи догадались провертеть сквозь стены отверстия, наподобие бойниц. Из тех бойниц псковичи стреляли по подсекающим и кололи их копьями. Наконец, по стенам были расставлены самые опытные стрельцы, которые метко расстреливали всех, кто выбегал из-под щитов. А выбегало их, ошпаренных, обоженных, израненных, немало.

Но самая занятная сцена боя разыгралась позднее. Проблему, как поступить с теми гайдуками, кто сумел вгрызться в толщу стен, прекрасно разрешил смекалистый ум псковских умельцев. Защитники города оперативно организовали изготовление подручных орудий, летописи называют их «пугами». Это были железные стержни с острыми крюками, привязанные прочными ремнями к длинным шестам. Их применение при отражении осады напоминало рыбную ловлю. С их помощью псковичи просто выдергивали гайдуков, засевших иод стенами, поднимали в воздух («как ястребы клювами утят из кустов на заводи»), а стрельцы из пищалей довершали дело.

Понеся большие потери и побросав стенобитные орудия, поляки отступили. Стены Пскова не только не рухнули в реку, но оставались все такими же неприступными для неприятеля, как и в первый день осады. «Мне кажется, мы с мотыгой пускаемся на солнце», - грустно, но справедливо заметил Пиотровский.

Уже после провалившейся затеи с подсечением крепостной стены кто-то из поляков пустил в город стрелу со сломанным наконечником. Псковичи выстрелили эту стрелу обратно, сопроводив ее характерной записью: «Худо стреляете, б... с...!» Грубовато, но по существу!

:: Страницы: - 1 - | - 2 - | - 3 - | - 4 - | - 5 - | - 6 - | - 7 - | - 8 - | - 9 - | - 10 - | - 11 - | - 12 - | - 13 - | - 14 - | - 15 - | - 16 -