Русь и Ливония: союзники. Страница 1.
Весной 1198 года начался первый крестовый поход в Прибалтику. Несмотря на то, что немцам ещё не удалось укрепиться в устье Даугавы (Западной Двины), поход был не напрасен. Он принёс ливонской епархии нового мученика - растерзанного ливами епископа Бертольда, неудачливого и жадного до земных благ - и освободил его должность для нового, гораздо более подходящего лидера.
Альберт фон Бекесховеден стал успешным организатором завоевания прибалтийских земель. Новый епископ быстро и без особых усилий укрепился в землях ливов, выстроил замок Ригу, заключил союз с куршами и заручился содействием полоцкого князя Владимира, надеявшегося найти в немцах союзников против Литвы. Альберту удалось также добиться поддержки значительной части местного населения - ливов и земгалов, страдавших от набегов более сильных соседей.
Ситуация, при которой немецкое присутствие устраивало всех, не могла продлиться долго, но Альберт сумел плодотворно использовать этот период. Прежде, чем на пришельцев обратили серьёзное внимание, они уже были хозяевами значительной части современной Латвии.
В 1208 году наступавшие на север немцы вплотную приблизились к зоне псковских интересов. Латгалы из немецких владений напали на своих старых врагов - эстов Унгавнии (Уганди) и Саккалы. Эсты потерпели сокрушительное поражение. Наиболее значимый город центральной Эстонии - крепость Оденпэ (Медвежья Голова) - был сожжён, и торжествующие «крещеные летты» с огромной добычей вернулись в свои земли. Сразу же последовал не менее кровавый ответный набег эстов. Так началась война за Эстонию, длившаяся до 1224 года.
В это самое время на северо-западе Руси возникла своеобразная ситуация: трое братьев, сыновья одного из внуков Мстислава Великого, уже упоминавшегося Мстислава Ростиславича Храброго, выпавшие из лествичного счета и низведённые до положения совладельцев незначительного Торопецкого удела, неожиданно стали весьма значимыми для Руси политическими фигурами. В первую очередь это было заслугой Мстислава Мстиславича, прозванного Удалым, с молодых лет отличавшегося беспредельной отвагой. В сущности, к власти в Новгороде он пришёл путём вооружённого переворота:
|
«В лъто 6718 [1210] ...прииде князь Мьстиславъ Мьстиславиць на Торжокъ и поимаше дворянъ Святославли, и посадника окова, а товаръ их кого рука дойдет; а в Новъгород приела: «кланяюся святъи Софъи и гробу отца моего и всъмъ новгородцемъ ; пришелъ еемь к вамъ, слы-шавъ насилие от князь, и жаль ми своея отцины». То слышавше, нов-городци послаша по него с великою честью: «пойди, княже, на столъ»; а Святослава посадиша въ владычни дворъ и с мужи его, дондеже будет управленье съ отцомъ. И прииде Мьстиславъ в Новъгород, и посадиша и на столъ отнъ, и ради быша новгородци. И поиде Мьстиславъ съ всъмъ полкомъ на Всеволода; и быша на Плътескъ; и приела къ нему Всеволод: «ты ми еси сынъ, а язъ тобЪ отець; пусти Святослава с мужи, и все то, еже задълъ, исправи; а язъ гость пушу и товаръ». И пусти Мьстиславъ Святослава и мужи его, а Всеволод пусти гость с товары; креетъ цъловаста и миръ взяста; и прииде Мьстиславъ в Новъгород». |
Одновременно с этим его брат Владимир, уже известный новгородцам и псковичам благодаря своей победе над литовцами при Ходыничах, становится князем Псковским, а третий брат, Давыд, остаётся править в Торопце, на границе с Новгородом, Полоцком и Литвой. Таким образом Мстиславичи оказались хозяевами значительных территорий на границах с прибалтийскими государствами и племенами. Мстислав Новгородский и Владимир Псковский воевали на Западе, искусно поддерживая баланс между новгородскими и псковскими интересами; Давыд прикрывал владения братьев от литовских вторжений. Смоленские Ростиславичи - дядья и двоюродные братья Мстиславичей, довольные тем, что дети беспокойного Мстислава Храброго не требуют доли в Смоленской земле, - охотно оказывали им всяческое содействие.
Военные действия в Прибалтике велись как против чуди Тормы (Виронии), контроль над которой был необходим Новгороду для обеспечения безопасности торгового пути по Неве, так и против Отепя (Оденпе, Медвежья Голова), в XII столетии ставшего центром сопротивления русскому проникновению в глубинные области Эстонии.
Генрих Латвийский сообщает: «В (1210 г.) ...великий король Новгорода (Nogardie), а также король Пскова (Plicecowe) со всеми своими русскими пришли большим войском в Унгавнию, осадили замок Оденпэ и бились там восемь дней. Так как в замке не хватало воды и съестных припасов, осажденные просили мира у русских. Те согласились на мир, крестили некоторых из них своим крещением, получили четыреста марок ногат, отступили оттуда и возвратились в свою землю, обещавши послать к ним своих священников для совершения возрождающего к новой жизни таинства крещения; этого однако они впоследствии не сделали, ибо жители Унгавнии позднее приняли священников от рижан, были ими крещены и причислены к рижской церкви». Сообщение русской летописи лаконичнее:
|
«Ходи Мьстиславъ на Чюдь, рекомую Торму, с новгородци, и много полониша, а скота бещисла приведе. Потом же, на зиму, иде князь Мьстиславъ с новгородци на чюдьскыи город, рекомыи МедвЪжию голову, села их потрати; и приидоша под город, и поклонишася Чюдь князю, и дань на них взя; и приидоша вси здравии». |
Эсты платили дань новгородским и псковским князьям, рассчитывая на их помощь в противодействии немецкому натиску. Однако Мстислав и Альберт в это время ещё не видели необходимости в конфронтации. У них был общий враг - «немирные» эсты, чьи племенные территории широкой полосой разделяли владения рижского архиепископа и Пскова и угрожали спокойствию и Руси, и Ливонии.
В 1210 году Рига заключила отдельный мирный договор со Псковом, закреплённый браком дочери Владимира Мстиславича и Теодериха фон Бекесховедена, младшего брата епископа Альберта. В то время было трудно представить, насколько важным фактором русско-немецких отношений в регионе станет этот брак. Пока это было довольно заурядное событие: два представителя правящих родов сочетались браком, и государства, которые они представляли, получали заметные, но кратковременные выгоды.
