Русь и Ливония: противостояние. Страница 2.
На выручку Оденпе двинулось всё имевшееся ливонское войско: ор-денцы во главе с магистром Волквином; вассалы епископа Альберта под началом Теодериха, зятя Владимира Мстиславича; пилигримы - крестоносцы из северной Европы; ливы и латгалы со своими предводителями - всего около трёх тысяч воинов. Крестоносцы обошли стороной лагерь эзельцев и напали на русских, собравшихся на вече по поводу переговоров с осаждёнными.
Дальнейшие события описаны в источниках не слишком подробно, но ясно одно: русские оказались готовы к нападению и, пока новгородцы дрались в своих «товарах»', эзельцы и псковичи взяли немцев в клещи, отрезали им путь к отступлению и оттеснили к стенам Оденпе. В битве погибло несколько известных вассалов епископа и руководителей Ордена, в том числе - главный организатор нападений на псковские волости Бертольд Венденский. Потери среди рядовых участников сражения были тем более значительны - русские захватил около семисот лошадей. Таким образом, можно предположить, что было выведено из строя (погибли, получили ранения, дезертировали) до трети немецкой армии. Остальные вынуждены были укрыться за стенами крепости, не способной вместить такое огромное войско, лишённой внутренних источников воды и не обладающей достаточными запасами продовольствия, - особенно, если учесть предшествующую почти двадцатидневную осаду. Голод начался сразу, к этому нужно было добавить и тяжёлое моральное потрясение: первое же столкновение с русской профессиональной армией поставило Ливонию на грань гибели.
Уже на третий день ливонцы взмолились о мире. Русские, начавшие в свою очередь испытывать трудности со снабжением, согласились на перемирие при условии ухода ливонцев из Уганди и Саккалы и сдачи всех укреплений. В качестве дополнительной гарантии новгородцы захватили в плен и увезли с собой Теодериха фон Букесхевдена - зятя Владимира и брата Альберта. Прежде чем крестоносная армия вернулась в Ливонию, мстительные эсты из Саккалы вторглись в земли латгалов, основательно их разорив.
Альберт отправил посольства в Новгород и Саккалу для утверждения мира и вызволения своего брата, но и там и там озлобленность на немцев была слишком велика. Новгородцы и эсты вели переговоры о совместных действиях на немецких территориях. Псков оказался в стороне от этого альянса - возможно, из-за того, что новый новгородский князь Святослав Борисович ревновал к своему влиятельному псковскому родственнику. Могло сказываться и то, что после возвращения протектората над Уганди псковичи стали слишком близкими соседями для Саккалы и могли припомнить тем нападение на Псков в 1212 году.
Отсутствие опытного руководителя привело к катастрофе. Святослав, назначивший день и место встречи союзных войск, обещавший поддержку Пскова и иных князей, не сумел организовать новгородцев и к месту встречи не явился. Шеститысячное ополчение свободных эстов ожидало новгородцев пятнадцать дней, но так и не дождалось. Епископ Альберт, в отличие от русских правителей, не терял времени даром. Сразу после провала переговоров с Новгородом он отправился в Германию, где развернул активную проповедь крестового похода. Усилия его увенчались грандиозным успехом. Крест принял граф Альберт Лёвенборха - племянник датского короля Вальдемара II - и со своими рыцарями и добровольцами из Германии и Дании отправился в Ливонию.
Вместо русских союзников эсты дождались трёхтысячного войска крестоносцев. Бессилие местных ополчений против германских профессионалов было очевидно. В сражении на реке Пале эсты потеряли убитыми более тысячи воинов и большинство своих предводителей, не меньшие потери они понесли во время организованного крестоносцами преследования. Всё, что было достигнуто зимним походом на Оденпе, пошло прахом. Эсты сдавались на милость победителя и принимали крещение целыми племенами. Альберт продолжал пропагандировать крестовый поход, стараясь привлечь к нему самого могущественного владыку Северной Европы Вальдемара II.
В Новгороде Всеволод Борисович, сменивший Святослава, собирал армию, чтобы исправить оплошность старшего брата. На этот раз к организации похода были привлечены грозный Владимир Псковский и сын его Ярослав. В августе 1218 года объединённое войско через Угандимаа прошло в Ливонию и направилось на Венден - основную базу вторжений в Эстонию и Псковскую землю. Им противостояло войско из немцев, ливов и латгалов, сформированное незадолго до этого для вторжения в Западную Эстонию. Но ливы и латгалы, храбро и успешно бившиеся с эстами, бежали, как только стало понятно, что сражаться предстоит против русских - память о разгроме при Оденпе была ещё свежа. Немцы (около сотни) попытались остановить русский натиск, но были перебиты. В течение нескольких недель псковичи и новгородцы планомерно разоряли северную Латвию и осаждали Венден. Весть о нападении литовцев на Псков и разграблении части города заставила русские войска отступить.
Зима 1218-1219 года оказалась для псковичей весьма непростой. Разрозненные отряды латгалов, официально не являвшиеся подданными ливонцев, грабили псковскую округу, «лэтты из Кукенойса и некоторые другие лэтты братьев-рыцарей, Мелюкэ и Варигриббэ, помня всё зло, причинённое в прошлом году русскими из Пскова и новгородцами в Ливонии, пошли в Руссию, стали грабить деревни, убивать мужчин, брать в плен женщин и обратили в пустыню всю местность вокруг Пскова, а когда они вернулись, пошли другие и нанесли такой же вред и всякий раз уносили много добычи. Покинув свои плуги, они поселились в русской земле, устраивали засады на полях, в лесах и в деревнях, захватывали и убивали людей, не давая покоя, уводили коней и скот и женщин их».
