Русь и Ливония: противостояние. Страница 1.
С 1213 по 1215 год немцы не проявляли военной активности в зоне псковского влияния главным образом потому, что их первые обращенные и верные союзники - ливы и западные латгалы - восстали против притеснений со стороны Ордена. Однако дипломатический и политический натиск на союзников и данников Пскова - православных восточных латгалов - не прекращался.
В Ливонской хронике изложена следующая история: дети талавского старейшины Талибальда, Рамекэ с братьями, прибыли в замок Вределандэ (Фридланд), отказались от православного обряда в пользу латинского и отдали свои земли под покровительство крестоносцев. В обмен на небольшую дань - две меры хлеба с каждого коня - им была обещана защита от литовцев и эстов. Вскоре после этого эсты Саккалы и Уганди вторглись в Талаву и, захватив Талибальда, «положили его на огонь и жарили, как рыбу, пока он испустив дух не умер». В ответ Рамекэ с братьями призвали меченосцев из Вендена и вторглись в Угандимаа. Уничтожая всё на своём пути, латгалы и немцы дошли до Юрьева - и окончательно испортили отношения с псковичами. В течение 1215 года немцы и латгалы вторгались в Уганди трижды. Угандийские эсты не выдержали войны на уничтожение, запросили мира, вынуждены были принять священников из Риги и сочли себя свободными от обязательств перед Псковом.
В период правления Ярослава в Новгороде и войны с суздальцами псковичи не имели возможности серьёзно вмешаться в эстонские дела, но после возвращения в начале лета 1216 года Владимира Мстиславича с псковским войском активность их заметно возросла. В начале осени князь потребовал от своих угандийских подданных уплаты дани. Эсты обратились за помощью к рижанам и меченосцам. Те «возмутились» поведением псковичей и «обещали вместе жить и вместе умереть, подтвердивши, что Унгавния как до крещения всегда была независима от русских, так и ныне остается независимой». Убедившись, что угандийские эсты заняли пронемецкую позицию, Владимир вторгся в Угандимаа: «стал на горе Одемпэ и разослал своё войско по всем окрестным деревням и областям. И стали они жечь и грабить весь край, перебили много мужчин, а женщин и детей увели в плен...
Тогда собрались старейшины рижан вместе с епископами и братьями-рыцарями и, приняв в соображение неминуемую войну с русскими, произвели некий раздел всех покорённых и крещёных ливонской церковью областей Эстонии: церкви ливонской и рижскому епископу определили третью часть всех доходов и податей, идущих из Эстонии, чтобы, участвуя в трудах и войнах, имели они и долю в возмещении; вторую часть дали эстонскому епископу, а третью - братьям-рыцарям за их труды и издержки».
И пришли снова жители Унгавнии к епископам просить помощи против русских, и послали епископы своих людей с братьями-рыцарями в Унгавнию. Они же собрали всех эстов из тех областей, вместе с ними стали строиться на горе Одемпэ и поселились там, весьма сильно укрепив замок и против русских и против других народов, до тех пор ещё не крещёных».
Тогда же в Талаве были захвачены Бертольдом Венденским русские сборщики дани. Отношения между бывшими союзниками обострились до предела, и вскоре конфликт перешёл в новую стадию. Рассчитывая на то, что Мстислав Мстиславич покинул Новгород и отправился на завоевание Галицкого княжества, «жители Унгавнии, чтобы отомстить русским, поднялись вместе с епископскими людьми и братьями-рыцарями, пошли в Руссию к Новгороду и явились туда неожиданно, опередив все известия, к празднику Крещения [6 января 1217 года], когда русские обычно больше всего заняты пирами и попойками. Разослав своё войско по всем деревням и дорогам, они перебили много народа, множество женщин увели в плен, угнали массу коней и скота, захватили много добычи и, отомстив огнём и мечом за свои обиды, радостно со всей добычей вернулись в Одемпэ». Владимир Псковский, находившийся тогда в Новгороде, организовал преследование, но безуспешно.
Окрылённые лёгкой победой и успешным грабежом, ливонцы вторглись в Саккалу, принудили её к подчинению и атаковали пять лет назад подчинённые Мстиславом Гервен и Виронию. Это, безусловно, было объявлением войны. Русские отреагировали вполне адекватно. В феврале многочисленное новгородское и псковское войско, к которому присоединились эсты из Саккалы, Гарии и Эзеля, вошло в центральную Эстонию и осадило только что отстроенную немцами крепость Оденпэ.
Осада длилась семнадцать дней, русские и их союзники полностью разорили прилегающую округу, несколько раз начинали штурм замка, но, казалось, безуспешно. Дальнейшие события показали, что за нерасторопностью и неудачами русского войска таился точный расчёт.
Епископ и Орден не могли допустить разгрома своих гарнизонов в Угандимаа. Область была занята недавно, и первое же поражение могло остановить продвижение экспансии в северном направлении. Ограниченность собственно немецких ресурсов требовала от крестоносцев активной поддержки новообращённых. Это было возможно лишь при создании фактора материальной заинтересованности: жителям завоёванных областей предоставлялась возможность компенсировать свои потери за счёт соседних, ещё независимых земель. Остановка экспансии немедленно приводила к усилению налогового давления на новых христиан и, как следствие этого, к вспышкам вооружённого недовольства.
