Войны с Прибалтийскими племенами
Определившееся к этому времени разграничение интересов двух «республик» позволило избежать конфликтов. Новгород начинает прибирать к рукам более северные земли, усиливая контроль над основной торговой артерией - Невой. Одновременно с этим развивается экспансия в направлении Карелии и Финляндии, где Новгород претендует на владычество над «сумью и емью» - суоми и тавастами. Псков же продолжает доминировать в Причудье и регионе Талавы-Атзеле. На рубеже XI-XII веков Русь, погрязшая в междоусобицах, утратила контроль над существенной частью своих эстонских данников. Мстислав Владимирович Великий предпринимал энергичные меры по усилению русского влияния в Прибалтике и восстановления системы даней, вслед за ним вёл военные действия и его сын Всеволод. К моменту изгнания Всеволода из Новгорода ситуация представляется приемлемой для обеих сторон. Русские не вмешиваются во внутренние дела прибалтийских данников, а те стараются использовать связи с русскими княжествами как фактор воздействия на агрессивных соседей: так, например, миролюбивые (по средневековым меркам) латгалы Талавы и Атзеле нуждались в поддержке сначала Пскова, а затем немецких крестоносцев, чтобы отражать набеги эстов и литовцев.
Православная церковь на этих территориях придерживалась линии на добровольное обращение язычников к Христу и не считала возможным навязывать свою веру и поведенческие идеалы мирскими методами. Определённый успех эта политика имела - даже массовая «латинская» христианизация прибалтийских земель не смогла сразу одолеть успехи скромных русских миссионеров, православные общины существовали в Талаве и Атзеле до XIV века. Но прочного фундамента для русской власти на этих территориях псковские и новгородские проповедники не создали.
Не стоит забывать, что на доходы с этих земель ни псковичи, ни новгородцы законных прав не имели. «Юрьевская дань» принадлежала великому князю киевскому (или его представителю в Северной Руси). Возможно, это объясняет, почему псковичи так крепко держались за определённую княжескую династию. Все князья Пскова, известные нам на период 1137-1237 годов, принадлежали к прямым потомкам Мстислава Великого (напомним - князя, восстановившего систему даннических отношений в восточной Прибалтике). Более того, все совместные с новгородцами действия (например, походы на Полоцк в 1168 и 1192 гг.) происходили под руководством князей Мстиславова дома. Быть может, княжение Мстиславичей в Пскове как-то оправдывало в глазах деловитых псковичей укрывательство «даней» от законных владельцев...
Во времена единой Руси князья могли использовать для усмирения прибалтийских племён весь мощный государственный ресурс; теперь же независимому Пскову приходилось нелегко - тем более, что часто враждовавшие между собой «чудские племена» были весьма способны к этнической консолидации в случае внешней угрозы. Так произошло зимой 1177 года, когда «приходиша вся Чюдьская земля къ Плескову, и бишася с ними, и убиша Вячеслава и Микиту Захарьиница, и Станимира и Иванца и инЪхъ, а Чюди множество избиша».
В Прибалтике в это время начинают складываться племенные и территориальные княжения (в начале XIII века с ними столкнутся немецкие крестоносцы). Вполне естественно, что объединение позволяло местн.ому населению увереннее сопротивляться давлению русских. В то же время племенные лидеры не могли не вести активной агрессивной политики как по отношению к непосредственным соседям-соперникам, так и по отношению к «богатым» русским.
Конфликт между Псковом и Новгородом не исчерпал себя событиями 1138 года, хотя до времени и не принимал формы открытого вооружённого столкновения, как во дни Всеволода Мстиславича. Каждый из городов старался решать свои проблемы своими силами и не мешал это делать другому. В 1177 году Псков отражал нападение «всей Чюди» без помощи Новгорода, в 1179 году Мстислав Ростиславич Храбрый вторгся в земли эстов, не привлекая к походу псковичей.
В это время ослабело и практически распалось Полоцкое княжество, разделённое междоусобицами потомков Изяслава Владимировича на несколько небольших враждебно настроенных по отношению друг к другу владений. В полоцкие распри активно вмешивались могущественные смоленские Ростиславичи (внуки Мстислава Великого, двоюродные племянники Всеволода Псковского), а также новгородцы и псковичи (северные соседи раздробленного Полоцкого княжества позабыли о своих конфликтах и собственных противоречиях ради захвата полоцких владений в Прибалтике). Вскоре территории по Западной Двине, контролировавшиеся ранее Полоцком, оказались предоставлены сами себе и подверглись сокрушительным литовским набегам. Немного позднее литовцы начали вторгаться и в собственно русские земли.
В 1183 году псковичи отражают первый литовский набег на свою землю. В 1190 году «поморская чудь» (под этим этнонимом русских летописей могут скрываться эсты Ревеле и Вика или жители Сааремаа (Эзеля), прославленные успешным пиратством на Балтике) попытались войти на семи «шнеках» в Чудское озеро. Однако в момент переволакивания кораблей через наровские пороги пришельцы были атакованы псковичами, которые перебили всех участников набега и доставили захваченные «шнеки» в Псков.
Зимой 1192 года Ярослав Владимирович, внук Мстислава Великого (племянник Всеволода Псковского) организует совместный поход полочан и новгородцев в земли Прибалтики. Изначально предполагались два равновероятных направления похода: на Литву или на Чудь. Затем решено было идти против в очередной раз вышедшего из-под русского контроля Юрьева - возможно, для того чтобы привлечь к совместному походу псковичей: «И бысть на зиму, иде князь Ярославъ с новгородци и со плесковици и со всею областью своею на Чюдь взя город Гюргевъ, и пожгоша землю их и полона бещисла приведоша; а сами приидоша въ Новъгород вси здравии».
Надежды, которые Ярослав связывал с совместным с псковичами вторжением в Эстонию, характеризуют следующие летописные строки: «В лъто 6700 [1192]. Иде князь Ярославъ къ Плескову на Петровь день, и новгородци вмалЪ; и самъ еЬде въ Плесков, а дворъ свои посла съ плесковици воеватъ, и шедши, взяша город МедвЪжию голову и пожгоша, и възвратишася вси здравии».
Итак, князь Ярослав, уже будучи князем Новгородским, стал одновременно и Псковским («сяде во Пскове») князем. Упорство князя-объединителя вполне объяснимо: оттеснённый от киевского стола, сын активного, но неудачливого интригана князя Владимира Мстиславича, прозванного Мачешичем, Ярослав правил в Новгороде по воле своего двоюродного брата, могущественного Всеволода Большое Гнездо, и нуждался в поддержке местного населения. Опору князь нашёл себя в Пскове и в новгородских пригородах - Луках и Торжке.
На краткий период цели всех заинтересованных сторон совпали. В 1198 году был совершён совместный поход на Полоцк: «ходи князь Ярославъ с новгородци и со плесковици и с новоторжьци и с ладожаны и со всею областью новгородчкою к Полотску, и устрЪтоша полочанЪ с поклономъ на озерЪ КасоплЪ; и вземше миръ, възъвратишася в Новъгород: богъ бо не вдалъ кровопролитья крестияномъ».
Почти сразу же после этого похода Всеволод Большое Гнездо удаляет Ярослава Владимировича из Новгорода и даёт ему в княжение далёкий южный Вышгород. Возможно, Всеволод не желал чрезмерного усиления своего ставленника, пустившего за почти пятнадцатилетнее (с небольшими перерывами) правление прочные корни в Новгородской земле. Не исключено, что сыграли роль и интриги и прошения новгородцев, почувствовавших угрозу своей свободе. Тем не менее, в начале XIII века псковичи и новгородцы действуют на удивление слаженно, хотя и не объединяются под рукой единого князя. Впрочем, для этой вспышки братского единодушия была ещё одна причина.
