На пути к независимости (страница 2)
Иное дело - Псков. Псковские земли были плодородны по меркам русского северо-запада, и город мог существовать без привозного продовольствия. Торных дорог от Новгорода к Пскову почти не было, земли их разделяли Судомская возвышенность и заболоченные леса. Единственный приемлемый сухопутный путь через Дубровну нетрудно было контролировать даже небольшим войском. Водные пути из Новгородской земли в Псковскую проходили по узким, не слишком полноводным рекам с болотистыми берегами. Пригодные для торгового плавания, но легко блокируемые на Желче и Черёхе, они вряд ли могли играть роль стратегических трасс.
Псков располагался в зоне ранней и плотной славянской колонизации, и местное чудское и латгальское население в значительной мере успело смешаться с пришельцами.
Воспринимали ли псковичи и новгородцы себя единым народом? Разница в культурной традиции и языке между новгородцами и псковичами сохранялась весьма длительное время. После прихода словен и захвата ими политического господства в Приильменье, Псковско-Изборская земля оставалась территорией кривичей. Приход словен в Приильменье вызвал отток местного населения оттуда на юго-запад - в земли кривичей полоцких и на запад - в земли кривичей псковских. Вполне возможно, что переселенцы-изгнанники сохраняли враждебное отношение и к тем, кто вытеснил их с родной земли, и к тем, кто был ассимилирован пришельцами. Недаром легенда о призвании варягов сообщает, что Изборск и Белоозеро получили отдельных князей варяжского рода. В состав же Древнерусского государства Псковская земля вошла не ранее, чем во времена княгини Ольги, - возможно, уже после её смерти.
Открытый на территории Пскова в период 2003-2009 годов некрополь с камерными погребениями, совершёнными в скандинавской традиции, согласуется с этим. В одном из погребений некрополя обнаружена трапециевидная серебряная привеска с «двузубцем» старшей ветви Рюрикова дома и изображением ключа между её ветвями. Подвеска могла принадлежать только представителю администрации Владимира Святославича, «сыну ключницы» в бытность князя новгородским наместником и предполагаемым наследником киевского стола.
При Владимире Святом и Ярославе Мудром Псков стал плацдармом для наступления на чудские племена. Значительным событием явилось основание Ярославом в 1030 году на реке Омовже (Эмайыги, Эмбах) города Юрьева (Тарту, Дерпт), долгое время остававшегося оплотом русского присутствия в восточной и центральной Эстонии. Археологические исследования (на основании сходной материальной культуры) показывают, что основную часть русского населения Юрьева составляли выходцы из Пскова. Этот факт, а также удобство сообщения (Великая Псковско-Чудское озеро - Эмайыги) также позволяет связывать Псков и Юрьев и в административном отношении. Во всяком случае, в начале XIII века именно псковичи собирали дани в юрьевском регионе (Северная Угандимаа).
Брал Псков дань и с латгалов Талавы и Атзеле. Протяжённая граница с прибалтийскими племенами - сильными, воинственными и малоуправля-емыми из-за отсутствия центральной власти - вынуждала псковичей оставаться во всеоружии даже в мирные годы.
На попытку учредить в Пскове институт новгородского посадника псковичи отреагировали решительно и вместе с тем не выходя за рамки законности. В Вышгород, где обосновался изгнанник, отправилось посольство псковичей и новгородских сторонников Всеволода. Согласно псковским летописям, псковичи звали Мономахова внука себе в князья. Новгородские же летописи сообщают о действиях новгородских сторонников Всеволода: «В то же лЪто стрЪлиша князя [Святослава Давыдовича] милостьницЪ Всеволожи, но живъ бысть». После этого «...бЪжа Костянтинъ посадникь ко Всеволоду, инЪхь добрых мужь нЪколко».
Всеволод принял предложение Пскова. В 1137 году он, по дороге примирившись с князем Васильком Полоцким и обезопасив таким образом южную границу Псковской земли, вместе с младшим братом Святополком прибыл в Псков, где псковичи его торжественно встретили и «посадиша на столе». В городе на Волхове весть о вокняжении Всеволода вызвала немалое смятение. Всеволод согласился стать князем псковским, создав нежелательный прецедент. Сторонники Мстиславича вынуждены были бежать из города - имущество их было разграблено; на бояр, заподозренных в симпатиях к Всеволоду Псковскому, было наложено неслыханное взыскание в полторы тысячи гривен. Деньги были направлены на приобретение военного снаряжения: независимый Новгород впервые готовился к войне.
Святослав Ольгович собрал «всю землю Новгородскую»., призвал на помощь своего брата курского князя Глеба и двинулся на Псков - изгонять Всеволода. Однако новгородские войска дошли только до Дубровны. Псковичи в первый, но далеко не в последний раз показали свой характер и отказались прогнать своего князя. Дорогу новгородскому войску преградили засеки и сторожевые отряды. Святослав не решился напасть на Псков - тем более, что большинство Мономашичей (братьев и племянников Мстислава Владимировича Великого) выступило на стороне своего родственника.
Внезапная смерть Всеволода-Гавриила 11 февраля 1138 года не прекратила войны. Псковичи взяли себе в князья его брата Святополка Мстиславича, и не стало Новгороду мира «ни с псковичами, ни с Суздальцами, ни со смольнянами, ни с киевлянами». Новгород оказался в жёсткой торговой блокаде, при невозможности прокормить многотысячный город местным хлебом резко выросли цены на зерно. Через год противостояния Новгород не выдерживает давления — 17 апреля 1138 года новгородцы изгоняют Святослава Ольговича, а 23 апреля город охватывает отражённая в летописи паника: «пополошишася людье: сългаша бо, яко Святопълкъ у города съ пльсковици». Не знавший внешней опасности, не имеющий укреплений, город мобилизовался: «выступиша весь град къ Синилищю», но тревога оказалась ложной.
10 мая новгородским князем становится Ярослав, сын Юрия Долгорукого, равно устраивающий все вовлечённые в конфликт стороны. Не исключено, что переговоры об этом новгородцы вели ещё до изгнания Святослава Ольговича. Происходит примирение с псковичами, и северо-запад Руси вновь обретает подобие единства.
